Я вам не рассказал, потому что был занят контрразведкой и, как уже понял, пропустил здесь один день. За этот день стало понятно, что Женя Бильдяев и Саня Макаров сваливают домой. Женя, за день до приезда в часть, сообщил своему папе, что ему здесь плохо, холодно и голодно, что ему не нравится (наверное, еще и губки насупил при этом). Отец Бильдяева, полковник МЧС, приехал в срочном порядке и забрал сына домой. Как будто из детского садика его забирал или из пионерского лагеря. В таких лагерях бывает, что, например, десятилетний мальчик попадает не в ту компанию или действительно начинает скучать по родителям, и он просится домой. А Макаров просто дал взятку Малентышу и уехал домой без объяснения причин. Ну и ладно, двумя отрицательными элементами в нашей роте стало меньше, а это уже хорошо.
На ужин мы пошли строем, с песней, все как надо! На этот раз мы пришли первые, нам сказали, что у нас есть пятнадцать минут, после чего мы должны будем освободить помещение, если не успели доесть – это наши проблемы, так как мы покидаем помещение по команде нашего прапорщика Ровнейко. Если он скомандовал, а кто-то не покинул помещение, то это нарушение субординации, и все такое.  В общем, строгий выговор с занесением в личное дело. Как же тут кормили! Во-первых, готовили настоящие повара, такие, знаете, женщины в теле, которые однозначно пробуют свою пищу, иначе бы они в таком теле не были  Конечно, у них на побегушках солдатики, но как же было вкусно… И на такую вот еду жаловались ребята с нашего факультета, которые ездили в прошлом году на военные сборы в эту часть, которые жили не в поле, а здесь? Тогда я не знаю, что  им надо было подавать покушать? Просто чудесно нас покормили, по-моему, все съели и все хотели добавки. Хотя, конечно, до того как люди три недели питались в полях, кто-нибудь мог бы и не съесть сегодняшний ужин, сказать,  что  ему он, видите ли, не нравится. Так вот армия меняет людей, тут даже не армия, а сложные бытовые условия, сложные условия жизни. Ну да ладно. Покушали, Ровнейко скомандовал, мы вышли и строем покружили  по плацдарму минут двадцать под команды Ровнейко, который  явно был доволен, что мы его слушаемся. А нам было хорошо, потому что мы вкусно поели и даже вот этот вот, пытающийся издеваться над нами Ровнейко, был для нас таким своим парнем.  Ну ладно, тебе это душу греет? Хорошо, Ровнейко, радуйся! И мы радуемся, что тебе хорошо. И нам хорошо, в общем, все здорово, что тут скажешь. Если так будут кормить каждый день, то вообще будет красота, к тому же я не думаю, что тут много будет работы в части, что у нас тут может быть? Поэтому доживем, как говорится, до понедельника, а там еще до понедельника, и все - поедем домой. После наших прогулок по плацу нас отпустили, предоставив вечернее свободное время. Кто-то сразу пошел в казарму, кто-то остался на улице. На улице в курилке были многие сержантики из срочников, которые курили  так называемый бамбук, самые дешевые папиросы – в армии все такие курят, кроме офицеров, конечно. Офицеры могут себе позволить покупать нормальные сигареты. А у солдат месячное денежное довольствие, боюсь ошибиться… ну очень маленькое, в рублях даже не буду говорить, это смешно на самом деле, даже  не в 10 раз, а еще значительно меньше, чем у самого захудалого лейтенантишки, поэтому, наверное, солдаты всегда злые и голодные, ну не все, но многие.                
- Мы посмотрели, как сержантики-срочники издеваются над недавним призывом, не над всеми, а над теми, кто позволяет это делать с собой. Это, конечно, выглядит не очень красиво, самому бы мне не хотелось вот так издеваться над людьми. Чтобы вы понимали, о чем идет речь, приведу пример: сержантик кидает наполовину выкуренную сигарету на землю и командует «духу» (духи - это  те из нового призыва, кто еще даже присягу не принял, хотя они даже еще духи, они «запахи», проще говоря, вообще никто). Так вот, сержант кидает духу окурок и командует, например: « к ноге»!  Здесь у  разных людей разные команды - и тот бедолага поднимает окурок, затягивается и приседает на…. чуть было не сказал, на задних лапках… на корточках рядом со своим «хозяином». Представляете, какой ужас? Причем вы думаете, сержант стал бы так свои сигареты кидать? Нет, он взял сигареты у этого же духа, и сам покурил, а ему вот так бросил. Это одно из самых незатейливых издевательств, это даже не оскорбление, а так, мелочи жизни. Все остальное нецензурное или просто не для записи, не хочу я, чтобы об этом вы читали. Так что дедовщина в армии еще как процветает! Мне хватило десяти минут, чтобы понять, что я не хочу на это смотреть. Просто там наш Сережа, кореец, заобщался с какими-то   то ли бурятами, то ли хакасами, они его приняли за своего, а он им объяснял, что он из Кореи – весело было на это смотреть, поэтому я так задержался. Так бы я, конечно, вообще там не стоял, среди этих людей.