Вот уже и обед скоро. А после обеда мы опять пошли на наши, уже родные РПК. Вчерашний радиоприборный комплекс мы настроили, сегодня работали уже с новым, скажем так, объектом. В ящике для инструментов мы нашли паяльник, отверточки, еще что-то  там и решили, зачем это будет лежать здесь? Лучше мы заберем инструмент себе. Макс Косулин взял себе, соответственно, паяльник, я – отвертку, а  другие ребята почему-то не  стали ничего брать, дело их, никто не заставляет. Я бы не сказал, что это  какое-то хищение государственного имущества, это просто забота о своем будущем, тут все равно оно лежит годами никому не нужное и стоит, в принципе, не таких больших денег.

Мы бы провели здесь все время до вечера, но за нами вновь прислали человека, который сказал, что рота идет на телеграф прозваниваться домой То есть, каждый желающий мог сегодня  позвонить себе домой и сказать, что он принял присягу, что он – молодец. Мы зашли в казарму, взяли деньги и строем, дружно, под руководством Маминова  пошагали к местному  отделению телеграфа. По дороге, у бабушки, торгующей вишней, мы купили по стаканчику вишни. Мы – это человек десять, и бабушка была очень довольна такому оптовому наплыву покупателей. Грех было не купить вишню, которая, во-первых,  была сладкая, а  во-вторых,  стоила дешевле, чем семечки. Представляете, стакан вишни дешевле, чем  стакан семечек? Я, честно говоря, хотел бабушке даже больше заплатить, но она не взяла. Вот пока в нашей стране есть такие бабушки, есть вера в светлое будущее, как ни странно это звучит.
Конечно, мы не только вишню покупали, еще зашли в пару магазинов. Как обычно, покупали всё, что связано с  едой. Солдаты всегда голодные, мы в том числе. На самом телеграфе я опять звонил одним из самых первых в связи с моим положением в иерархии нашей роты. Иногда армейская дисциплина и организованность очень даже полезными бывают. Мобильный телефон с собой на сборы я не брал, поэтому пришлось напрячь свою память. Хорошо, что в данном случае моя память работала без сбоев, и я вспомнил номер телефона своего отца. Набрав номер, я прослушал несколько гудков, после чего мне ответил суровый так бас:
- Я слушаю.
- Привет, это Виталик.
- О, какие люди, привет.
- Нас тут вывели позвонить домой на телеграф, я и звоню.
- Молодец, как ты там?
- Все хорошо у меня, кормят сейчас нормально, со здоровьем тоже все нормально, в футбол играю тут. И, конечно, что-то непосредственно связанное с армией делаю. Сегодня присягу приняли!
- Здорово! Поздравляю!
- Спасибо! У вас как дела?
- У нас все хорошо, ждем твоего возвращения.
- Это хорошо, что ждете. Я уже скоро приеду, не долго мне тут осталось.
- Да, мы знаем.
- Ладно, как приеду, побольше пообщаемся.
- Конечно.
- А письмо от меня вы получили?
- Нет, не получали ничего.
- Странно, я его с полевой почтой отправлял еще где-то день на шестой после нашего приезда сюда.
- Мы ничего не получили.
- Значит, полевая почта так работает…Ладно, всем привет и до скорой встречи.
- Пока.
Казалось бы, месяц с отцом не виделся, но по телефону нормально все равно не пообщаешься. Если бы я домой приехал, то много чего рассказал бы. А здесь и в связи с тем, что время ограничено, и в связи с тем, что общение по телефону идет, двух с небольшим минут мне хватило, чтобы пообщаться.
Пока все наши шестьдесят с небольшим человек позвонили себе домой прошло достаточно много времени, мы едва успели вернуться в часть к ужину. Многие из нас по пути обратно или во время того, когда другие разговаривали на телеграфе, успели запастись пивом, чипсами и другими сопутствующими атрибутами. На вечер в казарме намечалась грандиозная пьянка. Хотя пьянка – это громко сказано, много спиртного с собой мы не могли пронести.