Казалось, этот день не закончится. На дворе конец июля, стоит изнуряющая погода, а службу нести надо. Но вот после вечернего построения все разошлись по своим палаткам и расположились на отдых. Алексей Найденов, лежа в постели, переговаривался с Володей Стрижом из его отделения, когда в палатку вошел офицер и громко произнес:

- Срочно нужна кровь четвертой группы, отрицательный резус-фактор. У кого-нибудь из вас есть?

- У меня четвертая отрицательная, - ответил Алексей.

- Ну, наконец-то, а то думали, что никого не найдем с такой группой. Поднимайся, солдат, поедем в госпиталь. Машина уже ждет.

Алексей быстро оделся и вышел из палатки. Неподалеку стояли его командир взвода, ротный и офицер, который заходил в палатку и спрашивал про группу крови. В нескольких метрах от них стоял УАЗ.

- Ну что, Найденов, готов?

- Так точно, товарищ капитан.

- Вот и отлично. Езжай, прояви благородный поступок. Оказывается, ты единственный из всех военнослужащих в этом районе, у кого, как и у пострадавшего, 4 группа крови, да еще и отрицательная.

Алексей сел на заднее сиденье УАЗика. Через пару минут, распрощавшись с его командирами, в УАЗ сел и офицер штаба, расположившись на переднем сиденье, рядом с водителем, и они поехали.

- Товарищ майор, а кто пострадавший?

- Пострадавший - офицер московского ОМОНА.

- Молодой?

- К нам в штаб позвонил командир подразделения Московского ОМОНА и просил оказать помощь и содействие в розыске донора для их офицера, получившего множественные осколочные ранения.

- А что произошло?

- Подробности не знаю, но, по словам командира: «Машина подорвалась на мине. Трое пострадавших: двое в легкой степени и один в тяжелой».

До Минеральных Вод ехали два с половиной часа, затем еще около 15 минут по городу до госпиталя. У входа в госпиталь их уже ждали. На крыльце стояли три человека: один из них – представитель подразделения МВД, двое других в белых халатах – представители медицинской службы госпиталя.

- Наконец - то. Мы вас уже заждались. Кто донор?

- Сержант Найденов.

- Сержант Найденов следует за нами, остальные – свободны, - сказал один из офицеров - медиков, и они втроем вошли в здание госпиталя.

- Найденов, фамилия Ракитин тебе знакома?

- Никак нет, товарищ майор медицинской службы.

- Странно это, очень странно. А ведь так похожи, и группа крови совпадает.

- Это о чем вы сейчас, товарищ майор?

- Это мои размышления вслух. Просто такое совпадение в моей практике впервые.

После того, как Алексея подготовили к предстоящей процедуре переливания крови, его попросили пройти в помещение, где стояли две высокие кушетки, на одной из которых лежал укрытый простыней Ракитин – видно было только одно лицо. Алексей внимательно посмотрел на него и как - будто увидел в нем свое отражение. Так вот почему майор задавал такие странные вопросы, подумал он.

-- -- --

Семейная династия Ракитиных длилась несколько поколений. Еще прадед Василий Михайлович Ракитин служил в полиции при царе - батюшке.  Дед Иван Васильевич нес службу в Московском уголовном сыске, а позже в МУРе. По стопам деда продолжил службу в милиции и отец Петр Иванович Ракитин. А когда пришло время принимать решение, куда пойти учиться Павлу, в семье решили, что и Павел продолжит династию Ракитиных, и тоже будет служить в милиции.

Сказано - сделано. Окончив девятый класс, Павел поступает в колледж милиции №1 в Москве. Четыре года пролетели быстро. Обучался по специальности: «Право и организация социального обеспечения», а также прошел подготовку по патрульно-постовой службе. Учился старательно, но по внутренним ощущениям чувствовал, что служба в милиции - это не его призвание. Больше всего ему нравились книги о путешествиях и мореплавателях. С удовольствием он смотрел телепередачу «Клуб путешественников» Юрия Сенкевича и другие передачи о природе, животных, о приключениях. Тем не менее, все же окончил милицейский колледж, и довольно успешно, получив звание младшего лейтенанта. Был назначен на должность среднего начальствующего состава в одно из подразделений ГУВД   Москвы.

Прослужив в подразделении чуть меньше года, Павел подал рапорт о перевод его в ряды ОМОНА. Но не так просто было попасть в эти ряды, нужно было сдать экзамены. И только после сдачи всех необходимых тестов Павел получил разрешение на перевод в ОМОН и в апреле 2002 года в составе подразделения Московского ОМОНА прибыл в город Моздок, где служили «силовики» всех частей. Федеральные войска и подразделения МВД исполняли почти одни и те же обязанности, в том числе инженерная разведка, зачистки.

В тот злополучный день Ракитин сопровождал бухгалтера, везущего в Минеральные Воды какие-то документы. Ехали на автомобиле УАЗ: спереди водитель, рядом с ним Ракитин, бухгалтер на заднем сиденье за водителем. Не доехав до Минеральных Вод около 10 километров, свернули с трасы на проселочную дорогу, так как из-за скопившихся в результате ДТП машин невозможно было двигаться дальше. Проехав по проселочной дороге чуть более 500 метров, хотели снова вернуться на трассу, но не успели – машина подорвалась на мине, наехав на нее передним правым колесом. Через сорок минут все трое были доставлены в госпиталь г. Мин. Воды.

-- -- --

Алексей Найденов после выпуска из детского дома учился в ПТУ. Жил в общежитии. Продолжал заниматься боксом и борьбой. Через год обучения в училище осенью призвали в армию. Занятия спортом не прошли даром. Алексей имел первый разряд и по боксу, и по борьбе, что было веским аргументом для направления его в воздушно-десантные войска. Начал прохождение службы в отдельном разведывательном полку ВДВ в г. Кубинка, а продолжил в отдельном разведывательном батальоне специального назначения ВДВ, откуда вместе с другими сослуживцами был направлен в г.Моздок. Перед ними стояла задача ликвидировать незаконные вооруженные формирования в Чечне.

Командиром батальона, в котором служил Найденов, был капитан Кольцов, часто подшучивающий по поводу происходящего в район дислокации, а иногда на построении, как бы в шутку или в серьез спрашивал: «Ну что, хлопцы, зададим перцу чеченским боевикам?» В ответ громко звучало: «Зададим, товарищ капитан!» И надо сказать, действительно «задавали», и не один раз. Алексей и его сослуживцы ходили на боевое задание, чаще всего ночью, а иногда еще и в туман, практически в условиях нулевой видимости. На задание уходили под командованием командира взвода лейтенанта Рюмина, действующего нестандартно, храброго и мужественного, и в то же время очень скромного и отзывчивого. Это был кумир для подчиненных, за ним солдаты были готовы идти в огонь и в воду. За время проведения боевых заданий ими было уничтожено множество боевиков, захвачено много единиц оружия: автоматы, гранатометы, снайперские винтовки и прочее. Иногда уходили в разведку несколько ночей подряд и по возвращении валились с ног от усталости. Боевикам в этом плане хорошо, они днем разведку проводили: оружие – на землю, паспорт с пропиской - в руки, и вперед, получать гуманитарную помощь. Раз без оружия, значит, мирный житель, и попробуй доказать обратное. А мирные граждане, признав в ком-то боевика, об этом не скажут – им там жить дальше.

Местному населению оказывали всяческую помощь, в том числе: благоустройстве, обеспечении продуктами и медикаментами. Врач отряда вылечил практически всех чеченцев, которые обращались за помощью. Принимал жителей с инсультами, гипертоническими кризами, острой сердечной недостаточностью, переломами даже огнестрельными ранениями. В штабе на стенах памятки, на одной из них: «Чеченские обычаи должен знать каждый». Старались к их обычаям относиться с уважением, но не ко всем. Иногда местные жители обращались с просьбой: «Командир, продай патронов, завтра свадьба будет – салют нужен». Такие просьбы, конечно, получали категорический отказ.

Разведывательный батальон, в котором служил Алексей, был расположен в пятистах метрах от Моздокского аэродрома. Обычный полевой лагерь. В каждой палатке по 10 человек. В те дни, когда не уходили на боевое задание или в разведку, несли службу на территории лагеря, на позициях боевого охранения, в том числе, дежурили на блок - посту. Бетонные блоки положены на дорогу таким образом, что на скорости в город никто не проедет, только через шлагбаум, а по обочинам колючая проволока, на которой висят таблички с надписью: «мины». За время службы Алексей сдружился со многими сослуживцами, но самый лучший друг был Володя Стриж. Они всюду были вместе: и на боевом задании, и в охранении, и даже в полевом лагере их постели в палатке были рядом. Сколько раз они выручали друг друга, каждый был готов пожертвовать собой ради спасения друга. В минуты отдыха обычно переговаривались, вспоминая о прошедших годах. Володя стриж, как и Алексей, был детдомовский, и они иногда рассказывали друг другу о своем пребывании в детдоме и безрадостном детстве, понимая друг друга, как никто другой. Единственное отличие было в том, что Володя с 12 лет увлекся стрельбой и еще в детдоме постоянно ходил на тренировки по стрельбе. Он принимал участие в различных соревнованиях и даже занимал призовые места. В армии ему это очень пригодилось: он стал снайпером.

-- -- --

Полковник Круглов прибыл в Моздок вместе с другими офицерами управления командующего ВДВ для решения ряда вопросов, касающихся списания вооружения и поврежденной техники. Поскольку приезд был накануне праздничного дня ВДВ, приехал и представитель наградного отдела для вручения медалей солдатам.

Антон Круглов очень быстро продвигался по службе. За участие в боевых действиях в Афганистане он получил досрочно очередное воинское звание и некоторые правительственные награды. В дальнейшем окончил военную Академию, и к моменту прибытия в Моздок был заместителем начальника штаба управления командующего ВДВ. В штабе Моздока узнал, что его друг полковник Зимин, с которым они вместе учились в училище, участвовали в боях в Афганистане, а позже обучались в военной Академии, находится на лечении в госпитале: пуля боевика - снайпера прошла в одном сантиметре от сердца. Круглову предоставили бронированный автомобиль «Волга». Через два часа пятьдесят минут полковник Круглов вошел в здание военного госпиталя.

Чтобы попасть на второй этаж, нужно было пройти по первому этажу до лестничного марша, что и сделал Круглов. Случайно его взгляд упал на идущего по коридору сержанта. Антон даже ущипнул себя за ногу – не наваждение ли это? Навстречу ему шел Игорь Субботин…

-- -- --

Обед закончился, солдаты потянулись к месту для курения. Алексей достал из внутреннего кармана последнюю упаковку «Орбита».

- Сержант Найденов, комбат вызывает, - прозвучал голос дневального.

Алексей поднялся, привел себя в порядок и пошел к командиру батальона.

- Разрешите, товарищ капитан.

- Входи уже, Найденов. Ты мне вот что скажи, только честно, когда ездил в качестве донора, никуда не «вляпался»?

- Не вляпался, товарищ капитан, честное слово.

- Да я верю тебе, Найденов, и без честного слова. Вот только не пойму, зачем тебя в штаб Круглов вызывает?

- А кто такой Круглов, товарищ капитан?

- Полковник Круглов большой начальник - он заместитель начальника штаба управления командующего ВДВ.

- Ого! А я-то ему зачем?

- Вот и я думаю, зачем? Все, Найденов, кругом и шагом марш! На площадке УАЗ, он добросит тебя до штаба. Водителя я уже предупредил.

- Разрешите идти, товарищ капитан?

- Иди, Найденов уже, иди.

Через пятнадцать минут, доехав до штаба, Алексей поднялся по крыльцу и доложил дежурному, что он прибыл к полковнику Круглову. Через некоторое время ему разрешили пройти.

- Товарищ полковник, сержант Найденов по вашему приказанию прибыл.

- Хорошо, Найденов, проходи, присаживайся.

У Алексея была хорошая память на лица. Он сразу подумал, что где-то уже видел этого полковника, а вскоре вспомнил, где именно. Видел он его в госпитале, когда шел по первому этажу к выходу, где его ждала машина, чтобы отвезти к месту расположения батальона. Полковник шел ему навстречу, и Алексею тогда показалось, что полковник что-то даже хотел ему сказать или спросить, но словно оцепенел – и Алексей прошел мимо. Алексей сел на стоящий возле большого письменного стола стул.

- Послушай, Алексей. Я тебе сейчас кое-что расскажу, а ты не перебивай и пока ни о чем не спрашивай, хорошо?

- Хорошо, товарищ полковник.

- Начну с того, что твое личное дело я уже посмотрел. Как говорится, ничего примечательного: дом малютки, детский дом – и не один, а несколько, затем ПТУ, в котором ты уже не хотел учиться. В конце концов и ты, и преподаватели решили, что лучше тебе пойти в армию, пока ничего не натворил. Я правильно излагаю краткую биографию?

- Правильно, товарищ полковник, все так и было.

- А могло все быть иначе. Так вот, Алексей, твоя настоящая фамилия Субботин, а по отчеству ты Игоревич. Родила тебя моя сестра Круглова Настя по мужу Субботина, но после сложных родов, тем более, не только тебя одного, но и твоего брата, организм не выдержал, и она умерла. Ваш отец Игорь забрал вас двоих из роддома и повез домой на машине, по дороге попал в аварию, получил серьезные травмы, в том числе и черепно-мозговую, и до сих пор находится в коме.

- Да ну, товарищ полковник, такого не бывает. Мне в августе 20 лет исполнится. Он что, все эти 20 лет был в коме?

- Совершенно верно. Но как говорят врачи, надежда еще есть, он еще может вернуться к жизни. После аварии получилось так, что никого из родственников не было на месте – все были в отъезде в разных местах. Никто из родственников даже не присутствовал на похоронах моей сестры и твоей матери и конечно никто не мог проследить путь исчезнувших из машины малышей. След одного из малышей нашли, сотрудники ГИБДД отвезли его в ближайший дом малютки, но, когда родственники смогли установить, куда отвезли новорожденного и приехали в этот дом малютки, было уже поздно – ребенка усыновили приемные родители. Судьба второго малыша остается загадкой до сих пор. Оба сотрудника ГИБДД утверждали, что после аварии в машине находился только один ребенок. После долгих уговоров мне все-таки удалось узнать, кто стал приемными родителями моего племянника. Оказалось, очень порядочная семья: отец сотрудник милиции, мать учительница в школе, а фамилия их Ракитины. К тому времени маленькому Павлу исполнилось 3 года, и мы не стали травмировать психику ребенка. Но главное, мы убедились, что Павел растет в хорошей, порядочной семье, а не у каких-нибудь алкашей. А ты, Алексей, видимо хлебнул безрадостной жизни за себя и за брата. Мне и сейчас непонятно, как ты мог попасть в дом малютки г. Видное, ведь это совсем в другом направлении и от места аварии и от роддома. А ведь тогда объездили все дома ребенка или малютки, все больницы, милицейские участки, морги, в конце концов – и все было безрезультатно. И вот когда я увидел тебя, идущего по коридору госпиталя, первая мысль была, что идет Игорь Субботин, но этого просто не могло быть. Меня будто током ударило, я даже был как бы в ступоре, а когда очнулся, побежал вслед за тобой, но увидел только отъезжающий автомобиль. После встречи с другом беседовал с доктором, он и поделился своими впечатлениями о произошедшем. Кстати, ты своему брату жизнь спас. Я позже заходил к нему в палату, у него все будет хорошо.

- Значит, Ракитин мой родной брат?

- Да, Алексей, он твой родной брат.

- Если честно, я и сам был сильно удивлен, когда вошел в помещение, где кровь переливали. Как - будто отражение свое в зеркале увидел. Еще подумал, что, оказывается, на земле есть двойники людей, похожие друг на друга как две капли воды.

- Я тебе еще не все рассказал. У тебя есть и старшая сестра, Субботина Елена Игоревна, студентка медицинского института, хотя сейчас называется медицинской Академией. Интересно, что она выбрала тот же самый педиатрический факультет, который окончила моя сестра и ваша мать.

- Да…товарищ полковник, рассказали вы мне историю. Теперь это все «переварить» надо, а то «каша» в голове.

- Ничего, как-нибудь переваришь. Сколько тебе до «дембеля» осталось?

- Два месяца.

- Вот и отлично. Я тут на листке написал все координаты твоих дедушек, бабушек, а также мой адрес и адрес твоей сестры

Круглов протянул Алексею исписанный лист бумаги, тот взял его и, сложив в несколько раз, убрал в карман гимнастерки.

- Спасибо вам, товарищ полковник.

Антон встал из-за стола и подошел к Алексею.

- Да за что спасибо, за то, что ты нашелся наконец? И кстати, это на службе я для тебя товарищ полковник, а вне службы просто дядя Антон, понятно?

- Понял, товарищ полковник, вне службы дядя Антон.

И они оба рассмеялись.

-- -- --

Ну что, Леха, отпустил тебя комбат в Минеральные Воды?

- Отпустил, предупредил только, чтобы к вечернему построению был в расположении.

Володя Стриж уже все знал: и про брата, и дядю полковника, и всю родню, так как, вернувшись в расположении после разговора с полковником Кругловым, Алексей не удержался и обо всем рассказал другу. «То-то ты сияешь, как новая монета, как - будто миллион баксов в наследство получил», - заметил тогда Стриж. – «Хотя по правде, я рад за тебя, что твои родственники нашлись. Жаль, конечно, что матери нет в живых, а отец может действительно выкарабкается из комы, раз врачи говорят, что еще есть надежда». Знал Стриж и о том, что в этот день Алексей поедет в Минеральные Воды на встречу с братом. То, что он его уже видел один раз – это не в счет, так как тогда он еще не знал, что это его брат.

- Ну, Леха, по - видимому, у тебя белая полоса в жизни началась.

- Это ты сейчас о чем?

- А как же? На день ВДВ медаль вручили, звание старшего сержанта присвоили, родственники нашлись. А сейчас к брату на встречу поедешь.

- Вовка, ты что, завидуешь что ли?

- Дурачок ты, Леха, я радуюсь за тебя. Вот, держи.

Стриж протянул Алексею пакет, тот взял его и спросил:

- Вовка, это что?

- Что, не видишь? Апельсины. Не с пустыми же руками к брату в госпиталь поедешь.

- Спасибо большое тебе, Вовка. А где апельсины взял?

- Да у начпрода выпросил.

- Я вообще-то думал что-нибудь брату купить, но как всегда карманы пустые, так что еще раз спасибо.

- Да брось ты, Леха, заладил тоже спасибо, да спасибо. Пусть твой брат витамины ест и быстрее выздоравливает. Давай езжай уже, вон УАЗ приехал. Вечером приедешь, расскажешь о встрече.

- Обязательно расскажу. Ладно, я поехал. Пока.

- До вечера.

Алексей быстрым шагом дошел и сел в машину. Заурчал мотор, и УАЗ тронулся с места.

-- -- --

В палате, где лежал Ракитин, было двое: он и еще один служивый, который готовился к выписке. Как только Алексей вошел в палату, сосед Ракитина тут же поднялся и, сказав, что погуляет на свежем воздухе, вышел. Алексей посмотрел на лежащего Ракитина. Лицо его было бледное, осунувшееся, но, увидев вошедшего Алексея, его глаза оживились, будто в них зажглись огоньки.

- Ну, здравствуй, Паша.

- Здравствуй. Ты кто?

- Я твой брат Алексей.

- Понятно. Значит, это мне про тебя доктор рассказывал, спасибо тебе.

- За что спасибо -то?

- За то, что жизнь мне спас.

- Да брось ты, Паша. На моем месте так поступил бы каждый порядочный человек. Ведь я не знал тогда, что ты мой брат, когда приехал сюда в качестве донора.

- А мы с тобой похожи.

- Это точно. Я еще тогда подумал, как первый раз тебя увидел, как отражение в зеркале. У тебя вообще как дела, что врачи говорят?

- Врачи говорят, жить буду.

- Ну, это понятно. А вообще самочувствие как, разговаривать тебе можно?

- Разговаривать можно, пока только ходить нельзя, а то швы разойдутся.

- Вот и хорошо, поговорим, хоть немного узнаем друг о друге. Кстати, я тут тебе витаминов привез. – Алексей достал апельсин из пакета. – Может тебе очистить один?

- Спасибо. Я сейчас не хочу, потом сам очищу.

- Хорошо.

Алексей положил пакет с апельсинами на стоящую рядом с кроватью тумбочку.

- Алексей, расскажи о себе.

- Честно сказать, даже не знаю, о чем рассказывать. До четырех лет дом малютки, с четырех до семнадцати – детский дом, потом год в ПТУ и в армию.

- Это все понятно, но все равно, расскажи поподробнее о детском доме. Может быть, запомнились какие-то яркие впечатления или события, ведь что-то светлое должно было запомниться?

- Про дом малютки вообще ничего не помню, а в детских домах, в которых я был, ничего такого светлого не было, хотя в других может и было. В мае дембельнулся Андрей Павлов, так он о своем детдоме часто вспоминал, как у них там все было хорошо и замечательно. А нам со Стрижом не повезло.

- Кто такой Стриж?

- Стриж – мой друг и сослуживец, это у него такая фамилия. Он, как и я, детдомовский. Хотя мы с ним и в разных детдомах были, но условия примерно одни и те же. Помню, что мы постоянно тырили из столовой хлеб и сушили на батареях, а потом ночью грызли, как хомяки. Иногда готовили рондолики.

- Что такое «рондолики»?

- Это жареный хлеб, который получался, когда кусок хлеба с двух сторон прижигали горячим утюгом, тогда это считалось очень «крутым». Игрушек было очень мало, к тому же, все старые и разбитые. Мебель тоже была вся старая, как и сами детские дома, в которых я рос. Меня несколько раз переводили из одного детского дома в другой, причем при переводах всегда выдавали новую одежду, но ее сразу же отбирали старшие воспитанники в новом детском доме для своих подопечных. Был такой девиз: все общее - значит, не твое. И еще была дурацкая традиция: при переводе из одного детдома в другой обязательно стригли наголо и мальчиков, и девочек.

- Ну, мальчиков ладно, волосы быстро растут. А девочек-то зачем?

- Боялись, чтобы вшей с собой не принесли.

- Какой кошмар.

- Это не кошмар, это мелочи. А вот то, что в наказание ставили в угол на колени на пшено или другую крупу на всю ночь и то, что в детском доме всю воспитательную работу ведут старшие воспитанники вместо штатных воспитателей и нянечек – вот это кошмар.

- Но почему так?

- Потому что им так удобно. До семи лет меня не трогали, так как был еще совсем мал, а в семилетнем возрасте я уже знал, что такое «дедовщина», когда меня стали привлекать на работы копать огород, пилить дрова. Старшие воспитанники в работах не участвовали, только команды отдавали, а средние следили за младшими – они свое уже отработали.

- А как же проверяющие, ничего не видели?

-  Почему же, видели. Все дети в новой одежде, вкусно приготовленный обед, и для проверяющих стол накрыт по высшему разряду. В итоге в акте проверки: замечаний нет, нарушений не выявлено.

- А потом что, неужели одежду обратно забирали?

- Как ты догадался? Все так и было, и новая одежда и новые игрушки – все забиралось и под замок, как только за проверяющими дверь закроется.

- А как же праздники, подарки?  Я слышал, во многие детские дома приезжают шефы, привозят разную оргтехнику, подарки для детей, разные конкурсы проводят или концертные программы.

- Ну, не знаю. Может, действительно, существуют такие детские дома, где все это было и есть сейчас – что ж, я очень рад за них. Но в тех домах, где был я, ничего подобного не происходило. Хотя на Новый год к нам приезжали и дарили подарки, но после отъезда гостей средние их у нас отбирали и отдавали старшим.

- Ну и дела. А куда же воспитатели смотрели, почему они это допускали?

- Я же говорю: они только числились воспитателями по штату и никуда не вмешивались. Всем воспитательным процессом занимались старшие воспитанники. По ночам проводились экзекуции, когда били за все, что не выполнил в течение дня, к примеру, не принес для старших 10 «бычков» или 20 копеек. Ночная нянечка из-за боязни не выходила из своей комнаты и закрывалась на все запоры, а другая постоянно была пьяной.

- И как вы все это терпели?

- А знаешь, иногда терпение лопалось, и ударялись в бега. Я несколько раз сбегал из детского дома, в бегах был от трех недель до двух месяцев, а потом ловили и снова возвращали в детский дом. За побег снова доставалось от старших, так как все это время считалось, что я отдыхал, увиливая от работы. Чтобы реже бывать в детском доме и видеть старших записался сразу в две секции: бокса и борьбы, через день ходил на тренировки. Через пару лет один на один старшие со мной встречаться боялись, только когда их было много или по ночам «темную» устраивали.

- Да, Алексей, как тебе удалось выжить и стать нормальным человеком при таком беспределе?

- Все нормально, Паша. И по большому счету это мелочи. К тому же, когда мы стали средними, мы над младшими не издевались, а наоборот стали им помогать и часть работ выполняли за них, а когда стали старшими, вообще прекратили все экзекуции, и сам порядок в детдоме изменился – работали уже все в меру своих сил. А вот Стриж мне рассказал, что у них творилось в детдоме – вот это беспредел. Представляешь, директор детского дома своих подопечных воспитывала, доставляя их в психиатрическую лечебницу. Там их держали около месяца, делали уколы, пичкали лекарствами. В результате в детский дом возвращался «овощ».

- Да, Алексей, рассказал ты мне эпизоды из своей жизни. Вот чем нужно заняться соответствующим органам и навести порядок.

В это время в палату медсестра вкатила каталку.

- Все, служивые, хватит болтать. Ракитин, давай потихоньку перемещайся на каталку, пора ехать на перевязку.

Ракитин начал осторожно перемещаться с постели на каталку.

- Паша, я, наверное, пойду. Еще увидимся.

- Иди, конечно, Алексей. До встречи