Кануеда уверенно вел вперед свое огромное войско, восседая на красивом сивом жеребце, которого он выбрал, просмотрев множество лошадей. Вождь онайда давно не участвовал в сражениях, но сейчас ему очень хотелось поскорее вступить в бой. При этом Кануеда постарался подготовиться как можно лучше к предстоящей битве. Он надел на себя одежду викингов, способную защитить от стрел, взял боевой топор викингов, отложив в сторону лук и стрелы, которые считал для себя не самым подходящим оружием. Была у Кануеды и мощная дубинка, с помощью которой в свое время он уничтожил немало противников. Вооруженный, защищенный и уверенный в себе вождь – это большая сила, но главное достоинство Кануеды было в его военной хитрости. Вождь племени онайда был прирожденным тактиком и стратегом. Он неоднократно подтверждал это, выходя победителем даже из сложных ситуаций.

Тем не менее, в настоящий момент никакой особой тактики у Кануеды не было. Он понимал, что сейчас в его распоряжении огромное войско, мощь которого позволит уничтожить любого соперника, встретившегося на пути. Конечно, Мижулис рассказывал про объединение двух племен в борьбе с отрядом онайда. Но даже если объединятся три или четыре племени, их силы не хватит, чтобы противостоять армии Кануеды. По крайней мере, вождь онайда был в этом абсолютно уверен. Все-таки его шестьсот воинов – это огромная сила. Ранее такой силы, представляющей одну военную сторону, никогда не было на местных землях.

Несколько дней пути войско передвигалось без каких-либо предосторожностей, понимая, что на этих землях все еще живут люди, подконтрольные онайда, что в случае появления воинов противников кто-то обязательно сообщил бы об этом. Но после того как Кануеда со своей армией покинул собственную территорию, его действия стали более осторожными. Он старался делать так, чтобы не создавались разрывы между конницей и пешими воинами, так как именно в умелой комбинации тех и других Кануеда видел наибольшие шансы на итоговый  успех в этой войне. Вождь онайда также старался, чтобы люди, отвечающие за снаряжение и продовольствие, тоже сильно не отставали от вооруженных воинов. От их работы также многое зависело. Теперь за день войско преодолевало расстояние почти в два раза меньшее, чем оно проходило на территориях, подконтрольных онайда. Когда навстречу попадались достаточно густые леса, которые приходилось обходить по более свободной местности, продвижение вперед еще больше замедлялось.

Конечно, Кануеда отправлял своих разведчиков по разным направлениям, так как была велика вероятность вовсе разминуться с войском противника. Все-таки земли здесь были большими, просторными, и, несмотря на огромное число людей по меркам местных племен, разминуться с противником было очень даже легко. Когда шла вторая неделя военного похода племени онайда, один из разведчиков доложил Кануеде, что впереди видно войско. Причем, как он сказал, войско состоит только лишь из конных воинов, которых в нем насчитывается около двухсот человек. Кануеда немедленно отреагировал на это, приказав командирам своих отрядов быть наготове. Когда конное войско противника уже появилось в обозримой видимости вождя племени онайда, оно остановилось. Очевидно, ждало, когда Кануеда даст команду своим подчиненным атаковать. Но вождь онайда думал, что противник испугается размеров его армии и броситься бежать. Пока этого не происходило. И все-таки Кануеда не собирался использовать всю свою конницу, чтобы бросить ее в атаку на этих двухсот воинов. Он по-прежнему давал строгие указания сохранять контакт между пешими и конными воинами, чтобы в построении его армии не было никаких разрывов. Вот он в очередной созвал трех своих главных военачальников - Агушаву, Пинакона и Мижулиса и донес до них все свои мысли по поводу дальнейших действий:

- Слушайте меня внимательно! Противник думает, стоит ему сражаться или нет. Очевидно, они не ожидали, что нас будет так много, но и понимают, что сдаваться бессмысленно – мы все равно их всех убьем. Поэтому, сражаться они с нами в любом случае будут, другое дело – когда именно. Думаю, что если сейчас мы начнем на них наступать, они все-таки побегут, чтобы попытаться выманить нашу конницу и принять ее на себя. Не стоит поддаваться на это. Мы продолжаем наступать так же, как и раньше, то есть без разрыва в линиях между конницей и пешими воинами. Вам все понятно?

- Да, Кануеда, все понятно. Но если они будут все время отступать? Это же может продолжаться очень долго. – Спросил вождя Пинакон.

- Видно, Пинакон, что ты не очень хорошо подготовился к этому походу. Если бы ты спросил у своих товарищей, которые уже были в тех землях, они бы рассказали тебе, что впереди на севере нас ждет большое озеро. Если мы пойдем сейчас на это войско противника, он повернет обратно и через какое-то время просто упрется в это озеро. И у врага не будет времени, чтобы как-то обогнуть препятствие. Поэтому в любом случае им придется сражаться с нами, только уже в ограниченном пространстве, что нам с вами будет на руку. Мы просто зажмем их со всех сторон и уничтожим. Еще будут вопросы у кого-нибудь? Вопросов нет. Продолжаем придерживаться нашего плана.

Войско Кануеды всей своей большой массой вновь двинулось по направлению к противнику. И те действительно через какое-то время начали отступать. Вождь онайда даже ухмыльнулся, тем самым давая понять самому себе, что он был как всегда прав. Конечно, отступление противника не означало, что Кануеда отказался от сбора данных от разведчиков. Те продолжали свою важную миссию, узнавая, что ждет воинов онайда впереди. Но на следующий день посланные вперед четыре разведчика по разным направлениям так и не вернулись обратно в отряд Кануеды. Было понятно, что их попросту обнаружили и убили. Кануеда оценил действия противника и даже мысленно похвалил своих врагов за такие достижения в этом еще не начавшемся сражении. И на следующий день он вновь отправил разведчиков, предупредив их о том, что необходимо быть очень осторожными. Видимо, предупреждение не помогло, потому что из четырех отправившихся  в разведку воинов вновь не вернулся ни один. Теперь Кануеда уже не ухмылялся, а был угрюмым и задумчивым. Он понимал, что происходит что-то такое, о чем вождь онайда пока не знает и не подозревает, и это что-то было явно не на пользу его войску.

Тем не менее, уже чуть меньше чем шестьсот воинов продолжали свой путь вперед, передвигаясь по следу конницы, которая уже давно скрылась из вида. Через три дня конница вновь появилась на горизонте. Кануеда был рад этому, потому что ему поднадоело постоянное преследование без каких-либо сражений. Другое дело, что было видно,  в этой коннице стало больше людей, хотя издалека было непонятно, конные они или пешие. Разведчиков вперед уже из племени онайда не посылали, поэтому точную информацию сказать никто не мог, а расстояние все еще было достаточно далеким, чтобы понять, кто же их ждет. В любом случае Кануеда догадывался, что здесь уже заметно больше противников и сражение будет жарким. Местность здесь была достаточно равнинной, но соперник находился на холме, возвышающемся над округой. Конечно же, это было преимуществом для них. Кануеда не хотел бы атаковать своих врагов, когда те находятся в такой позиции, поэтому он решил выждать один день и посмотреть как будут действовать противники дальше. Но на ночь он поставил усиленные дозоры, причем на дальних подступах, чтобы в случае атаки противника войско онайда успело дать хороший отпор. Однако ночью никто на войско Кануеды не нападал. Противник все также оставался на той же возвышенности, явно не собираясь уходить с нее. Кануеда вновь собрал своих главных командиров и начал с ними обсуждение тактики предстоящего сражения.

- Видимо, наши враги не собираются перемещаться куда-то в другое место и ждут, когда мы придем к ним. Мижулис, что ты думаешь, как нам стоит действовать?

- Я думаю, что нам не стоит атаковать, так как у противника более выгодная позиция. С другой стороны, у нас есть отряды, собранные из других племен, а не из людей онайда. Мы можем пустить их вперед, чтобы те приняли удар на себя, а мы уже воспользуемся ситуацией и ринемся в атаку после этой первой линии.

- План неплохой. У кого есть еще какие-нибудь предложения? Давайте, ребята, думайте.

Агушава и Пинакон честно пытались что-нибудь придумать, но они не были стратегами и тактиками войны. Они были хорошими исполнителями. К тому же, для онайда, да и вообще для всех местных жителей такие военные действия были очень необычными. Испокон веков местные жители атаковали внезапно, летучими отрядами врываясь в поселения других племен, не давая тем опомниться. Эта тактика пользовалась большой популярностью многие годы. Она приносила успех и Кануеде, который вместо ночных нападений сделал их предрассветными. А сейчас речь шла о масштабной военной операции, в ходе которой предстоит сразиться сотням воинов с обеих сторон. И в таких категориях ни Агушава, ни Пинакон мыслить были не  в состоянии. Пришлось вновь все решать самому Кануеде.

- Значит так, слушаем меня внимательно. Идея Мижулиса мне понравилась. Мы действительно используем людей из других племен в наших отрядах, как наживку, пустив их вперед. Их у нас около двухсот человек. Думаю, противники поверят в то, что это наша ударная сила, брошенная в бой. Естественно, эти наши жертвы из других племен попытаются сражаться за свою жизнь, поэтому они дадут отпор противникам. Но в какой-то момент наверняка побегут, так как силы не равны, да и позиция у их соперников лучше. И в этот момент противник наверняка потеряет бдительность и понесется вперед, чтобы догнать тех, кто убегает от них. И вот тут уже наши основные отряды заявят о себе, напав на открывшегося соперника. Всем все понятно, как нам следует действовать?

Было видно, что три командира из племени онайда действительно все поняли и уже с нетерпением ожидают начала сражения, но Мижулис все-таки решился спросить у Кануеды:

- А что будем делать, если сражение пойдет не по такому сценарию, а по какому-то другому?

Кануеда внимательно посмотрел на своего главного помощника и сказал:

- Ты молодец, Мижулис. Не боишься высказывать мне свои опасения, не боишься критиковать предложенную мной тактику сражения. Я не знаю, что будет, если все пойдет не так. Потому что все пойдет так, не может быть иначе. Духи всегда со мной. Ты знаешь, что я прирожденный воин, что я не проигрываю сражений. И в этот раз я уверен, что вновь победа будет на моей стороне. А вы тоже на моей стороне, значит, победа будет и у вас тоже.

- Хорошо, Кануеда.

- Тогда предлагаю начать битву и посмотреть, что из этого получится.

-- -- --

Когда войско союзников выдвинулось со своих базовых позиций возле поселения племени эри, было принято решение о том, что вперед выдвинутся конные воины, которые будут не только в авангарде всего войска, обеспечивая его защиту, но еще и будут выполнять функцию разведывательного отряда. Эта конница должна была продвинуться достаточно далеко вперед, чтобы было понятно, какие территории точно свободны от онайда. И тогда пешие воины без каких-либо проблем и опасений могли бы передвигаться так же вперед навстречу своей коннице. Конечно, слишком далеко отделяться от пеших воинов было нельзя, так как у соперника тоже есть конница, которая может напасть на воинов с лошадьми, представляющих союзное войско и не факт, что союзникам удастся убежать. Особенно, учитывая, насколько хороши в длительных путешествиях на лошадях представители онайда. Гайавата и Негвагон с их отрядами убедились в этом, не сумев догнать напавших на их поселение людей. Но в итоге все получилось как нельзя лучше.

Конница союзников издалека заметила надвигающееся войско онайда и планово начала отступать в ту сторону, откуда шла пехота. Впереди отступления понеслись двое всадников, которые прибыли в стан основного войска раньше, чтобы предупредить о надвигающейся опасности. В итоге у военачальников союзников было время, чтобы найти наиболее удобное место для обороны и подготовить его к бою. Когда конные воины вновь воссоединились с пешими на небольшом холме, возвышающемся над равнинной местностью, здесь уже были подготовлены и распределены все оборонительные позиции для каждого из отрядов. Этим занимался Понтиак, Мапанайэте и другие военноначальники. В данном случае речь об одном главном командире не шла. Войско было объединенным, и все его действия проходили через общий военный совет.

Спустя некоторое время, онайда показались на горизонте. Они остановились, увидев, что войско союзников не собирается дальше отступать. Онайда даже выждали один день, желая понять, чего же ждать от своих врагов, но войско союзников уверенно занимало свои позиции и не собиралось их менять. И тогда в сторону обороняющихся выдвинулся большой отряд примерно из двухсот человек. Все они были пешими. У многих из них были деревянные щиты для защиты от стрел, что могло позволить атакующим подойти на близкое расстояние и вступить в рукопашную схватку, где уже копья, дубинки и ножи пошли бы в ход.

Этот отряд из двухсот человек медленно, но верно приближался к оборонительным позициям союзников. Когда он подошел на расстояние выстрела из лука, Гайавата, Понтиак и другие командиры отрядов дали команду своим воинам начать стрельбу. Множество стрел полетело в сторону надвигающегося войска, но умело выставленные деревянные щиты свели большинство из попыток поразить цель к неудаче. Из примерно двухсот посланных в небо стрел лишь несколько нашли своих жертв. Командиры обороняющихся отрядов вновь дали команду своим бойцам начать стрельбу из луков. Но когда после трех таких стрельб количество жертв практически не увеличилось, так как наступающие шли, очень плотно, прижавшись друг к другу и закрыв себя от стрел щитами, одной большой слаженной силой, больше команд стрелять из луков не было. Обороняющиеся ждали, когда этот отряд приблизится к ним на расстояние, позволяющее метнуть копье в цель. Копье было намного более мощным, чем стрела, и деревянный щит далеко не всегда спасет в такой ситуации. Но когда этот надвигающийся отряд из войска онайда приблизился на расстояние метания копья, он очень сильно ускорился, открывшись, но не дав обороняющимся массово использовать метание копья для того, чтобы найти свои жертвы.

И вот этот ускорившийся, перешедший на бег большой отряд из двух сотен человек ворвался на оборонительные позиции союзников. Но здесь нападавших ждал очень горячий прием. Обороняющихся было, во-первых, значительно больше, а  во-вторых, они находились на возвышении, что позволяло им более удобно атаковать своих противников. Поэтому потери с двух сторон были несопоставимыми. Союзники теряли одного человека в то время, когда нападавшие теряли трех-четырех воинов. Конечно, это не могло не сказаться на моральном духе нападающих, и они начали массовое бегство, отступая кто куда.

Конница под руководством Тарабиная начала преследование беглецов, а все остальные отряды остались на своих позициях, так как понимали, что в этом преследовании от них толка будет мало. В распоряжении Тарабиная было сто человек. Именно столько ему отдали под командование, учитывая его опыт и былые заслуги. При этом было оговорено, что сильно увлекаться погоней он не будет, тем более, что все прекрасно знали, насколько хитер может быть Кануеда и что наверняка этот первый отряд является лишь началом большого сражения. Ведь у онайда есть еще и более солидные силы, оставшиеся пока не у дел. Поэтому Тарабинай внимательно контролировал поведение своих воинов, и как только преследование достигло определенной точки, чуть дальше, чем на расстояние двух выстрелов из лука, он приказал воинам резко остановиться. Те послушались его, затем взяли свои луки и сделали по два  выстрела в спину убегающим противникам, после чего повернули обратно.

В этом сражении безоговорочную победу одержали союзники, а войско онайда было разбито в пух и прах. Хотя, когда после самого сражения осматривались раненные, осматривались трупы нападавших и добивались те из них, которые еще были в живых, стало понятно, что самих онайда здесь нет. Видимо, это были люди для того, чтобы выманить обороняющихся на открытое пространство. Но эта тактика Кануеды не сработала.

-- -- --

Вождь племени онайда рвал и метал. Он был в такой ярости, в которой даже сам себя никогда еще не ощущал и не помнил.

- Что тут происходит, Мижулис? Кто такие командиры этого войска, решившие бросить мне вызов? Кто там командует?

- Я не знаю, Кануеда. Для меня они все незнакомые.

- Почему они так действуют? Любой командир, вождь бросился бы дальше в погоню, чтобы уничтожить всех, посмевших напасть на него, а эти даже не пошевелились. Мы потеряли столько людей!

- Кануеда, благодаря твоей военной хитрости, несмотря на эти потери, мы уничтожили немало врагов. Ведь именно ты научил наших воинов, как действовать, каким строем идти, чтобы не дать убить себя с большого расстояния из луков.

- Мижулис, здесь нет никаких моих заслуг. Это полный провал, но я этого так не оставлю.

В глазах Кануеды загорел огонь, и он сказал:

- Собираемся все сейчас и идем напрямую на этих наглецов.

- Но вождь, - вмешался в разговор Агушава. – Как мы видим, их ничуть не меньше, чем нас, и они в выгодной для себя позиции. Мы можем не победить.

Кануеда, на бедре которого висел боевой метательный топор викингов, взял это оружие и метнул в Агушаву, убив того.

- Кто еще сомневается в нашей силе? – спросил он, вынимая топор из окровавленного трупа. – Мижулис, назначь командира вместо Агушавы!

Вокруг царило молчание. Помощник Кануеды бросился исполнять указание вождя, а тот, вытерев топор от крови, вновь повесил его на пояс. Почему-то среди соплеменников Кануеды оружие викингов и их одежда были не очень популярными. Они были для них неудобными, стесняли движение, да и с топорами мало кто научился уверенно обращаться. Но были и такие же последователи своего вождя, которые ходили в кольчуге, доставшейся от викингов, носили их оружие и считали себя чуть ли не избранными. Кануеда себя избранным уж точно считал, поэтому, потерпев такое поражение и поняв, что есть военачальники ничуть не глупее его, он просто понадеялся на удачу. С этой надеждой вождь онайда и повел свое войско в бой, придерживаясь старой доброй тактики: все воины атакуют в лоб, вгрызаясь в ряды соперников, а там уже кому больше повезет.

Сам Кануеда был во второй части этого атакующего войска, так как, хоть у него и был щит, но он не собирался слазить со своего коня. Соответственно защищаться от стрел верхом на лошади было сложнее, чем когда ты идешь плотным строем, выставив вперед над собой щиты. Когда первая линия оставшегося войска Кануеды наконец-таки добралась до первой линии обороняющихся, потери среди воинов онайда составили уже несколько десятков человек. Но сейчас наступало самое интересное. На поле битвы вышло индивидуальное мастерство воинов, а оно у онайда  все-таки было более высоким, так как они сражались в боях регулярно, а не раз или два в своей жизни.

Кануеда, несмотря на свой солидный возраст, тоже был в гуще битвы, но его при этом еще и охраняли несколько воинов, которых вождь онайда специально подбирал в течение многих лет. Это были очень крепкие физически ребята, абсолютно преданные своему вождю и готовые умереть за него. Поэтому они пропускали внутрь своего кольца лишь одного – двух человек, давая вождю возможность насладиться победой над своим соперником, а сами старались уничтожать всех других, пытавшихся нападать на них, и почти всегда у них это получалось сделать.

В этой личной охране Кануеды изначально было двадцать человек. После пятнадцати минут боя их осталось пятнадцать, но это было все еще очень много. А Кануеда получал большое удовольствие от этой битвы. Он лично убил уже десять человек и понимал, что это только начало. И вот наступил момент, когда вождь онайда увидел впереди себя рыжеволосого юношу, отчаянно сражавшегося с противниками. Это явно был викинг, причем он очень сильно походил на того самого вождя, которого Кануеда убил много лет назад.

Теперь цель у главы племени онайда была одна: добраться до этого викинга и прервать его жизнь. Ведь ему очень хотелось уничтожить род викингов абсолютно, чтобы ни одного из них не оставалось на этих землях. Он дал соответствующую команду своим охранникам, и те начали передвигаться в сторону рыжеволосого воина. Викинг, в свою очередь, абсолютно не обращал внимания на Кануеду, как казалось вождю онайда. Но Кануеда ошибался. Как только он приблизился на расстояние, на которое можно метнуть копье, молодой викинг мгновенно повернулся именно в его сторону и с очень большой силой метнул свое копье в вождя онайда.

Кануеда обладал очень быстрой реакцией, несмотря на свои годы, но и он не смог полностью увернуться от брошенного в него оружия. В итоге копье вспороло кольчугу, несмотря на ее крепость, и даже серьезно задело живот Кануеды, из которого начала капать кровь. Но вождь племени онайда был опытным воином, и раньше он уже попадал в такие ситуации, когда получал ранение. Поэтому он понимал, что такая рана не опасна для его жизни. Он все еще не спешивался, хотя сейчас передвигаться вперед было бы даже удобнее без лошади. Но рыжеволосый викинг начал отступать, понимая, что этот кулак из охранников и вождя соперников направляется именно в его сторону.

Кануеда наверняка догнал бы своего, уже ставшего принципиальным врага, но в этот момент он увидел, что его войско начинает отступать. Понимая, что в данной ситуации дальнейшее продвижение вперед смерти подобно, вождь онайда вынужден был также начать отступление вместе со своими охранниками, которых осталось уже всего восемь человек – остальные были убиты. Это отступление через полчаса после начала битвы получилось не таким массовым, каким могло бы быть. Из более чем четырехсот нападавших воинов со стороны онайда уйти с места сражения смогло не более  восьмидесяти человек. Среди них не было ни одного из главных командиров. Был только Кануеда и командиры небольших отрядов. Они все собрались в отдалении от места сражения, и вождь онайда обратился к своим воинам с речью:

- Сегодня был великий бой. Вы отлично сражались, и совсем немного нам не хватило, чтобы победить сразу. Но вы видели, как сильно поредели ряды соперников. Они тоже потеряли много воинов. Поэтому нам надо добить их.

Кто-то из воинов сказал Кануеде:

- Но вождь! Нас осталось слишком мало. Если мы снова попытаемся подняться на этот холм, то уже наверняка никто из нас не останется жить.

В другой ситуации Кануеда сразу же убил бы такого смутьяна, а сейчас он понимал, что каждый человек в отряде на счету. Поэтому снизошел до того, чтобы подбодрить своих воинов.

- Это все так. На холм больше не будем подниматься. Более того, я уверен, что сейчас противник, увидев, сколько нас осталось, сам пойдет в наступление. Но не забывайте, что на наших землях еще остались люди, готовые принять бой. Поэтому мы начнем отступление и заманим противника на свою территорию. А сейчас ты и ты, - сказал Кануеда, обратившись к двум конным воинам. – Отправляйтесь до близлежащего нашего поселения и сообщите, что необходимо  готовиться к битве. А оттуда пускай отправляются люди за воинами из других деревень, чтобы к тому моменту, когда мы будем в этом поселении, у нас уже было большое войско, способно победить противника. Все понятно?

- Да, вождь. Нам все понятно.

- Тогда вперед.

- Двое всадников поскакали в сторону ближайшего поселения онайда. А другим воинам Кануеда дал команду, чтобы они начали планомерное отступление в том же направлении. Противник пока не преследовал их, но наверняка в ближайшем будущем ситуация изменится.

-- --

Когда началось главное самое масштабное за всю жизнь Гайаваты сражение, он не подозревал, как оно будет развиваться. Конечно, хотелось, чтобы в этой битве победу одержали союзники. Но войско онайда было очень многочисленным и хорошо подготовленным. Поэтому, когда нападающим удалось вклиниться в ряды обороняющихся, началось очень серьезное сражение, где непонятно было, кто же  имеет больше шансов на успех. Гайавата старался быть впереди своего отряда, вести его за собой. Он уничтожал одного соперника за другим, даже не задумываясь о том, насколько искусно владеет оружием, насколько удачно он перемещается, избегая атак соперника. Окружающие его воины видели это и шли за Гайаватой все с большим и большим энтузиазмом. Можно сказать, что образовался островок уверенности в этом хаосе войны.

И в тот момент, когда казалось, что этот островок будет становиться все больше, Гайавата увидел, что неподалеку от него находится вождь нападавших. Раньше молодой викинг никогда не видел своими глазами главу племени онайда, но судя по тому, как держался этот воин, во что он был одет, как вокруг него действовали другие нападающие, было понятно, что именно он и является тем самым Кануедой, о котором Гайававата так много знал. И все эти знания были далеко не очень приятными. Тем не менее, молодой викинг не показывал виду, что он внимательно следит за местонахождением Кануеды. Он продолжал сражаться с теми противниками, которые находились в непосредственной близости, и, улучив момент, неожиданно для всех, кроме самого себя, Гайавата метнул копье в Кануеду. К сожалению, убить или хотя бы сбить с лошади вождя онайда Гайавате не удалось, но ранен тот точно был.

И это действие со стороны молодого викинга сразу же привлекло к нему внимание  Кануеды. Вождь онайда направил все свои близлежащие силы на то, чтобы добраться до рыжеволосого противника. Однако ему не удалось этого сделать, ведь все его войско к этому моменту начало постепенно отступать. Пришлось отступать и Кануеде. У Гайаваты перед глазами стоял образ его главного врага, когда он пришел на военный совет. Начал его Понтиак.

- К сожалению, вынужден признаться, что многие из нас были убиты в этом сражении. Мой друг Мапанайэте сражался яростно, но пал в бою. К сожалению, погиб и Тарабинай. Погибли и некоторые другие командиры отрядов. Сейчас я собрал представителей каждого из племени, входящего в  состав нашего общего войска, чтобы обсудить с вами, как мы будем действовать дальше. Для начала давайте выясним, сколько у нас осталось людей.

Представители разных племен начали обмениваться информацией, и в итоге стало понятно, что из четырехсот пятидесяти человек в живых осталось лишь сто двадцать воинов. Причем многие из лошадей убежали в леса или были убиты, поэтому конница было уже не из двухсот воинов, а лишь из сорока. Тогда Понтиак вновь обратился к военному совету.

- Думаю, что войско противника сейчас в еще меньшем составе. Поэтому я предлагаю преследовать их и уничтожить, тем более что нам не удалось убить их вождя.

И тут в разговор вступил Гайавата.

- Понтиак, думаю, что ты прав. Нам надо преследовать и уничтожить соперника. А насчет вождя хочу сказать, что я ранил его. К сожалению, не так сильно, как хотелось бы, но я попал в него. Он не такой уж неуязвимый, как он наверняка о себе думает.

- Как ты попал в него, Гайавата?

- Я метнул в него копье, которое попало ему в живот, к сожалению сбоку и по касательной. Так как реакция у него действительно очень хорошая, он успел увернуться от прямого попадания.

- Но любое ранение главного военачальника противников это большой плюс для нас. Поэтому я должен похвалить тебя, Гайавата. Да и вообще, все видели, как ты сражался. Честно говоря, я раньше никогда не видел человека, который настолько уверенно чувствует себя во время битвы. Твоя уверенность передавалась всем воинам, окружающим тебя. Думаю, именно такие твои действия помогли нам победить в этом великом сражении.

- Понтиак, я не стал бы выделять себя. Я такой же воин, как и все. Все сегодня достойны похвалы. А сейчас я думаю, что не стоит больше терять время. Если мы уже смогли подсчитать наши потери, прийти к общему решению, если никто не против – давайте, наконец, отправимся в погоню и добьем остатки онайда. Добьем их, что на этих землях воцарился мир и покой. Я не хочу больше войн здесь.

Все участники военного совета, представители разных племен поддержали слова Гайаваты одобрительными возгласами. Было понятно, что именно этот молодой викинг сейчас наряду с Понтиаком является лидером союзного войска, и именно он вместе с Понтиаком возглавил погоню за Кануедой и его воинами.

-- -- --

Так как лишь у немногих воинов онайда остались лошади, Кануеда решил, что будет лучше, если он с этими людьми покинет основную часть своего войска и отправится в то поселение, куда отправил ранее гонцов, чтобы подготовить все к обороне от противников. Кануеда понимал, что будет с моральным духом тех воинов, которых он покинет в этот сложный час, но своя жизнь была дороже. Забрав двадцать конных всадников, вождь онайда помчался на подконтрольные себе земли, а оставшиеся шесть десятков воинов обреченно шли в этом же направлении, понимая, что скоро их нагонят.

Однако догнали их не так уж и скоро, лишь на следующий день. Дело в том, что преследователи не собирались разделяться, они шли все вместе: и конные, и пешие. Остатки войска онайда попытались сопротивляться, но делали это настолько неубедительно, что могли бы быть уничтожены практически моментально. Но этого не произошло. Те из них, кто просто ждал своей смерти и начал петь свою главную песню жизни, опустив оружие, почувствовали милосердие войска союзников. Их не стали убивать. Их обезоружили, связали и под конвоем из нескольких  воинов отправили в плен, до прекращения боевых действий. Понтиак, как и Гайавата, понимали, что многие люди из племени онайда стали заложниками ситуации. Они тоже являются жертвами из-за поведения своего вождя, который считал, что главное в жизни – это уничтожить всех вокруг. Поэтому когда Гайавата, Понтиак и все союзническое войско догнали этот отряд и увидели, что многие воины абсолютно не сопротивляются, было принято уже на месте  решение о том, что не стоит их убивать. Но догнав этот отряд, союзники убедились и в том, что Кануеда без труда бросает своих людей в столь сложной ситуации, что он в первую очередь заботится только о себе. И они понимали, что наверняка у вождя племени онайда остался какой-то план. Вряд ли он просто так сбегает, ничего не задумав. Тем не менее, союзники продолжали свой путь, ориентируюсь по следам, оставленным двумя десятками конных воинов во главе с Кануедой.

Путь их длился еще несколько дней, а закончился на краю леса рядом с деревней онайда, в которой находилось войско. Теперь уже союзники были нападающими, и в этой роли Гайавате еще никогда не приходилось бывать. Он отлично научился обороняться, знал, что делать в такой ситуации, а вот как нападать – еще не знал. Хорошо, что рядом был Понтиак, в жизни которого, к сожалению, были моменты, когда ему приходилось нападать на чужие поселения. Хорошо, что этих моментов было мало. Понтиак оценил ситуацию и предложил привычное для всех решение: напасть на деревню ночью, как это часто делается. Конечно, лучше было нападать не в самую глухую ночь, а в тот момент, когда можно уже хорошо различать предметы, окружающие тебя.

Именно в такое время войско союзников атаковало деревню. Мирных жителей в ней не было. Несмотря на весь свой эгоизм, Кануеда все-таки отдал распоряжение вывести женщин, стариков и детей за пределы деревни. Сам же вождь племени онайда снял те яркие броские одежды викингов, которые на нем были, переодевшись в стандартную одежду воина своего племени. И оружие он взял стандартное: деревянный щит, лук со стрелами и дубинку. Даже копье не стал брать. Свою охрану, которая все еще оставалась хоть и не очень многочисленная, Кануеда рассредоточил, сказав им, чтобы они не вздумали быть рядом с ним в бою. Он бы вообще вместе со стариками, женщинами и детьми вышел из поселения, но вождь онайда понимал, что в таком случае вряд ли воины будут сражаться, и даже если будут, то их моральный дух будет очень низким.

Замаскировавшись под обычного воина своего племени, Кануеда вступил в бой с напавшими на деревню союзниками. В какой-то момент ему пришла гениальная идея притвориться мертвым, благо ранение у него появилось: его ранили в руку, и вообще на Кануде уже было достаточно много крови. Но в тот момент, когда вождь онайда уже хотел было прилечь на землю, чтобы переждать эту битву, а потом постараться скрыться где-нибудь в лесу незаметно, он увидел смотрящего на него молодого викинга. Тому уже практически ничего не мешало подойти к Кануеде, и Гайавата сделал это. Он приблизился к вождю онайда, поднял свою дубинку и сказал:

- Надеюсь, твоя душа никогда не найдет покоя.

Кануеда все понял. Он улыбнулся и не успел ничего ответить, так как Гайавата размозжил его череп мощным ударом. Вождь племени онайда не стал сопротивляться. Он понял, что пришла пора умереть, наступило неизбежное. Если бы было чуть больше времени, возможно, все те сто пятьдесят человек резерва, на который надеялся Кануеда, сумели бы подоспеть в эту деревню на сражение. Но времени было мало и обороняли поселение менее ста воинов. Этого было слишком мало, тем более, что у союзников было большое психологическое преимущество – они побеждали.

А теперь, когда Кануеды не стало, те воины, которые еще не увидели этого, продолжали сражаться. Те же воины, которые увидели смерть своего вождя, бросили оружие и начали петь свою главную песню жизни, которую поют перед смертью. Чем больше воинов онайда  пело, тем менее массовым становилось сражение. Воины союзников не уничтожали своих врагов. Они дали противникам жизнь, несмотря на то, что те вряд ли поступили бы также, будь они победителями. Инициатором этого миролюбивого подхода был Гайавата, который и сам тоже сложил оружие.

Спустя много лет на этих землях наконец-то воцарился мир и покой. Конечно, этому способствовали правильные решения вождей племен, которые отправили свои отряды в объединенное войско союзников. Этому способствовал мудрый вождь племени эри, сумевший собрать столь внушительное количество людей, готовых сражаться до победного конца. Но роль Гайаваты в воцарении мира на этих землях была самой большой, и вряд ли кто-то стал бы с этим спорить. Ведь именно этот викинг предупредил мохоков, что позволило тем впервые победить сначала небольшой отряд племени онайда. Именно благодаря этому викингу другой уже более внушительный отряд племени онайда был приведен к поселению мохоков и побежден там. И в самом решающем сражении именно Гайавата проявил волю, ловкость, сноровку, воинское умение и другие качества, позволившие ему повести людей за собой и добыть победу. И, в конце концов, именно Гайавата в итоге узнал переодетого в обычного воина Кануеду и убил его.