--69—

Допрос Виктора Мельникова продолжался примерно полчаса. В принципе, ничего нового за это время Тони Паркинс не узнал, но вести допрос было надо, так как все то, что Виктор сказал ему в машине по дороге с космодрома в участок, необходимо было официально запротоколировать и приложить к делу. Спустя полчаса после начала допроса, в участок прибыл Владимир Дубов. Сначала он встал по ту сторону стекла и пару минут понаблюдал за тем, как ведет себя бывший телохранитель профессора Лапина. Парень явно чувствовал себя уверенно: он четко отвечал на вопросы и не выглядел испуганным или потерянным. Ничего, это дело наживное - страх еще появится. Когда обстановка вокруг человека накаляется, он становится совсем другим. Понаблюдав немного за допросом со стороны, Дубов попросил представителей полиции вызвать Тони Паркинса. Те выполнили его просьбу, и заместитель начальника полиции Нью-Йорка вышел из кабинета допросов.
- Здравствуйте, мистер Дубов.
- Добрый день, Тони. Я вижу, у вас работа идет полным ходом?
- Да, работаем.
- Сознался в чем-нибудь этот парнишка?
- А в чем он должен сознаться?
- Ну, много в чем. Он немало натворил.
- Он говорит, что ни в чем не виноват.
- Даже так? В чем вы его обвиняли?
- Мы ни в чем не обвиняли. Мы лишь допрашиваем, выясняем обстоятельства случившегося. Пока никаких обвинений выдвинуто не было, но ордер на арест, конечно же, у нас был.
- Ладно. Сейчас я пойду сам пообщаюсь с ним.
- Хорошо, идите. Вы будете один или мне с вами?
- Я один. Ты же все равно можешь понаблюдать отсюда.
- Конечно.
Владимир Дубов вошел в комнату допросов. Еще раз внимательно посмотрел на сидящего на стуле молодого парня. «Все-таки, какой молодец этот Мельников. Столько проблем обеспечил в таком-то то возрасте и в такой ситуации – у него явно есть голова на плечах»,  – подумал Дубов. Затем он задал Виктору вопрос, предварительно не забыв представиться.
- Добрый день. Меня зовут Владимир Дубов. Думаю, ты знаешь, кто я такой.
- Конечно, мистер Дубов, Думаю, мало кто не знает Вас, из живущих на нашей планете, и уж тем более из жителей Нью-Йорка.
- Согласен. Здесь я достаточно известен. Виктор, до меня дошли слухи, что ты не признаешь свою вину ни в чем из случившегося.
- Так и есть.
- Что это? Желание сыграть в отказника: вроде как я – не я, я ни в чем не виноват, это все враги, подстава?
- Я действительно ни в чем не виноват.
- Разве ты не был на месте убийства профессора Лапина?
- Был. Но я его защищал.
- От кого? В кабинете были только ты, вице-президент Титов, профессор Лапин и, как я понимаю, затем  еще и два охранника Титова вошли, которых ты тоже подстрелил. Получается, ты один убил троих. Ладно, одного охранника ты ранил, но не убил. Но он сейчас в коме, а ты пропал, как и пропали труды профессора.  Конечно не все, что-то осталось, но некоторые секреты, принадлежащие компании «Пилигрим», ты увез, скажем так. Потом ты долго скрывался. Зачем ты это делал, если ты не виноват, тоже непонятно. Правда, аресту не сопротивлялся, когда вас на Ганимеде брали – об этом мне тоже уже сказали, но разве один этот факт можно ставить тебе в заслугу?
- Владимир Владимирович, давайте посмотрим на ситуацию моими глазами. Вы готовы меня выслушать?
- Давай. Сегодня у меня есть время, я никуда не спешу.
- Замечательно. Вот что я вижу во всем этом. Меня нанял вице-президент компании «Пилигрим» Лев Титов. Сделал он это весьма неожиданно. Вы, наверное, знаете, что я был простой парень с улицы? И тут охрана знаменитого ученого, работа на такую известную компанию, откуда это все вообще взялось? Но, естественно, я не стал отказываться от этой работы. Вы же понимаете, что такой шанс бывает раз в жизни? Мы с профессором хорошо общались, можно сказать, дружили
- Подружились?
- Все-таки, да. Я считаю, мы с ним стали друзьями. И вот вы ответьте мне, Владимир Владимирович, почему профессор боялся закончить свой проект? Почему он, в принципе зная, что надо сделать, чтобы получить двигатель, не делал этого?
- То есть, ты хочешь сказать, что Лапин специально затягивал сроки сдачи работы?
- У меня нет доказательств этому. Хотя, они у меня есть. Я думаю, вам уже сообщили: я запатентовал изобретение профессора.
- Что? – Дубов был в шоке.- Какое изобретение ты запатентовал, двигатель?
- Да, Владимир Владимирович, именно его.
- Но как ты это сделал?
- Дело в том, что профессор Лапин закончил свою работу, но не сообщил об этом вам. Однако, он дал всю информацию по двигателю мне, осталось только воспользоваться этой информацией грамотно.
Олигарх сидел и пытался переварить то, что только что услышал. Это было что-то невероятное, но надо было держать себя в руках. Все-таки дело происходило в полицейском участке под наблюдением представителей закона.
- И где ты успел запатентовать изобретение?
- На Ганимеде. Собственно, ради этого я туда и летел.
- Ох уж это ООН, с их программой доступности для изобретателей. Но откуда у тебя было время и ресурсы на то, чтобы создать двигатель? Что-то здесь нечисто.
- Все чисто. Ресурсы нашлись, прототип двигателя создан. Здесь докопаться не к чему, поверьте.
- Так, ладно, с этим мы потом разберемся, Ты мне начинал рассказывать, что происходило во время твоей работы у нас и почему ты не виновен, Продолжай.
- Да, в принципе, ничего такого не осталось рассказывать. Как я уже сказал, мы сдружились с профессором, и когда напали на лабораторию, я спасал его не только потому, что это моя работа, а и просто потому, что хотел спасти. И, в принципе, мне это удалось сделать, но когда мы поднялись наверх, к вице-президенту компании, нас ждал неприятный сюрприз. Лев Титов оказался человеком, который захотел воспользоваться ситуацией и присвоить изобретение профессора себе.
- Титов? Никогда не поверю!
- Вы мне можете, конечно, не верить, но, к сожалению, так и было. Причем, он хотел грамотно меня подставить: как - будто это я убил профессора, а ему чудом удалось выжить. И естественно, что про двигатель он вам сразу бы не рассказал, а только через какое-то время вы узнали о нем.
- А как же те двое охранников?
- А что те двое охранников? Я не хотел ни в кого стрелять, но они работали на Титова и хотели убить меня. Мне пришлось работать на опережение.
- Ладно. И ты сбежал потому, что боялся, что никто не поверит в покушение Титова на твою жизнь?
- Конечно, кто такой я и кто такой Титов, вы же сами понимаете?
- Ладно, с этим мы разобрались. Но скажи мне, Витя, как ты додумался получить этот патент, кто тебе подсказал?
- Думаю, вы знаете ответ на этот вопрос. Был один человек, который хорошо вас знал и советовал мне поступить так, как я поступил.
- Добсон?
- Добсон.
- Боюсь, Добсона уже нет с нами.
- Почему? Вы с ним что-то сделали?
- Виктор, не забывайся. Я ни с кем ничего не делаю, но мне один компетентный источник сообщил о том, что на Добсона охотится какой-то киллер. А Добсон не из тех, кто умеет убегать от погони очень хорошо. Он умен, тут спору нет, но все-таки не тот он человек.
Теперь уже пришел черед Виктору Мельникову немного поразиться и сбиться со своего уверенного настроя.
- Значит, Джордж Добсон мертв?
- У меня нет точных данных по этому вопросу, но такая вероятность присутствует.
- Жалко, хороший был человек.
- Я бы с тобой не совсем согласился, но неважно. Давай думать, что мы будем делать дальше. Ты же понимаешь, что я могу засудить тебя еще и за то, что ты украл собственность компании «Пилигрим»?
- В каком смысле?
- Вообще-то, по контракту профессора, все то, что он изобретет, принадлежит компании. Ты украл изобретение профессора, которое он сделал, работая на меня. Соответственно, мне надо лишь доказать, что это изобретение было создано профессором Лапиным и тебя обвинят в воровстве. В промышленном шпионаже, так сказать.
- Но вы этого никогда не докажете потому, что я этого не делал, вы это прекрасно знаете.
- Ты же только что рассказал мне все. Между прочим, наш разговор записывается.
- Хорошо, тут вы меня поймали, но учитывая убийства и прочие преступления, которые мне приписывают, это будет не самый страшный судебный иск.
- Хорошо. Раз ты у нас такой тертый калач, зайдем с другой стороны. Ты хочешь провести остаток своей жизни в тюрьме или хочешь жить на свободе со своей любимой девушкой, рожать детей, воспитывать, ну и так далее, по списку?
- Конечно, я хочу жить на свободе.
- Ты передаешь права на это изобретение мне, а я сделаю все, от меня зависящее, чтобы тебя освободили, как можно раньше.
- Владимир Владимирович, вы же понимаете, что я не могу пойти на эту сделку потому, что нет никакой уверенности, что вы поможете мне после того, как я подпишу все бумаги по передаче прав на изобретение.
- То есть моего слова тебе недостаточно?
- К сожалению, нет. В такие времена я не могу доверять простым словам.
- Хорошо. Что ты предлагаешь?
- Я предлагаю? Все очень просто.  Вы вызволяете меня из тюрьмы, делаете так, чтобы с меня сняли все обвинения. Затем мы с вами заключаем контракт на то, чтобы ваша компания производила эти двигатели. И, согласно этому контракту, скажем, шестьдесят процентов от чистой выручки будет принадлежать мне, ну, а уже из своей выручки я буду делиться с теми, кто мне помогал и кому я обещал помощь.
- Виктор, шестьдесят процентов… ты думаешь, о чем ты говоришь? Не ожидал даже.
- Сколько можете предложить вы?
- Я могу предложить сорок процентов, и это максимум.
- Владимир Владимирович, мое последнее слово пятьдесят на пятьдесят.
- И ты готов всю жизнь провести в тюрьме из-за того, что не уступил мне десять процентов?
- Я уже говорил, что надеюсь на справедливое судейство. Правда, я это говорил не вам, а полицейским, но и вам могу сказать то же самое: «Я не виновен»
- Невиновность надо еще доказать.
- Я знаю, но это тоже не выглядит невыполнимой задачей.
- Если я пообещаю тебе пятьдесят процентов, ты пойдешь на сделку со мной?
- Да, я же сказал.
- Как ты себе это представляешь?
- Мы с вами заключаем контракт, пока я еще сижу здесь, за решеткой. Сразу после этого вы получаете то, что вам хотелось получить, соответственно, помогаете мне в освобождении.
- Но ведь тебе опять приходится верить мне на слово?
- Да, приходится, но ведь теперь мы уже будем партнерами, и я очень надеюсь, что вы не захотите, чтобы ваш партнер все время сидел в тюрьме – это же так неудобно. Нам, все-таки надо будет вести дела.
- Вот ты на что намекаешь. Что я могу сказать – логично. Но ты не учел одной детали: твою невиновность еще надо доказать. Соответственно, нужен какой-то козырь для этого. Видимо, он у тебя есть, раз ты так себя ведешь?
- Владимир Владимирович, как только мы заключим с вами контракт, я объясню свою позицию более подробно.
- Хорошо, договорились. Но тебе придется подождать.
- Я никуда не спешу, у меня еще вся жизнь впереди.
После этих слов Мельникова Владимир Дубов вышел из комнаты допросов. Он увидел, что Тони Паркинс что-то хочет сказать ему и перебил капитана:
- Значит так, Паркинс. Ты все слышал, что там происходило и знаешь, к чему мы пришли. Какие могут быть козыри у этого парня?
- Я думаю, единственный козырь – это находящийся в коме второй охранник Титова, который может подтвердить невиновность Мельникова или, по крайней мере, подтвердить тот факт, что Мельников действовал в рамках самозащиты.
- Точно. Хорошо, мне надо еще раз изучить все дело Мельникова.  Прямо сейчас дашь мне его, я поизучаю его дело сегодня вечером, чтобы понять, какие еще козыри у него могут быть и с кем он собирается делиться своими доходами. Соответственно, у него, наверняка, есть завещание уже на тот случай, если вдруг его не станет.
- Да, он мне об этом говорил.
- Даже так, а что же ты молчал?
- Думал, вы сами узнаете.
- Ладно. В общем, мне нужна абсолютно вся информация по нему. Абсолютно, ты понял? Все,  что вы нарыли.
- Да, все в деле, все там.
- Хорошо, мы еще посмотрим, кто из нас умнее. Но парень мне нравится. Уверенный в себе, чертяка.
После этих слов Дубов подождал, пока ему передадут всю информацию по Мельникову, взял ее и отправился к себе домой. Вечер обещал быть не скучным: ведь придется изучать жизнь человека, пока умело обыгрывающего сложные комбинации самого Владимира Дубова.