На завтрак было опять молоко и огурцы, ну и еще гречневая каша, любят они устраивать кулинарные изыски. Я ни с кем не хотел общаться и Андрюха Бернух, заметив это, спросил меня:
- Виталя, ты чего такой грустный ходишь? Неужели не рад тому, что скоро уедем из армии, хочешь тут еще побыть что ли?
- Знал бы ты, Андрей, какая у меня приключилась ситуация. Не хочу я быть грустным, но по другому не получается.
- Что случилось?
- Мне сложно это объяснить, да лучше и не объяснять ничего. В общем, представь, ты с девушкой своей мечты, тебе хорошо, а потом раз… и оказывается, что это всего лишь иллюзия. Можешь такое представить?
- У тебя крыша что ли поехал от недостатка общения с женским полом?
- Вполне возможно, я сам уже не знаю. Ладно, не забивай себе голову.
- К тебе кто-нибудь из срочников подходил, просил поменяться формой или сапоги поменять?
- В каком смысле?
- Мы же сегодня уезжаем, а у нас всех форма новая, срочники хотят ее себе взять, нам отдать свою старую, чтобы им ходилось по улице лучше, нам же без разницы, что сдавать. Ко мне пар солдат подходили, клянчили мою форму, я уже поменялся.
- А я и не заметил, что ты поменялся.
- Ты сегодня вообще ничего не замечаешь. Вон Ваня Лесин вообще стал в белой форме ходить и другие многие тоже уже поменялись.  Ты будешь меняться?
- Ко мне никто не подходил. Если честно, не хочу ни с кем меняться, пускай все будет по-честному.
- Дело твое, конечно.
Мы пришли в казарму, и я стал собирать свои вещи. Собирать вещи – громко сказано, все было в сумке, только доложил туда гигиенические принадлежности: мыло, зубную пасту, щетку, личное полотенце. Другие парни тоже активно все укладывали по сумкам. Тем временем, к нам в казарму буквально нахлынули срочники, и всем им что-то надо было. Многие ходили стреляли сигареты, кто-то просил оставить что-нибудь из еды, другие пытались передать письма на гражданку. Многие захотели со мной подружиться, так как оказалось, что мои сапоги чуть ли не лучшие во всей военной части: легкие, удобные и нулевые. Я пробыл здесь месяц и никогда бы не подумал, какой клад мне достался. Мог бы сдавать их в прокат за деньги, спрос бы был.
- Слушай, давай поменяемся сапогами. Тебе же все равно уезжать сегодня. – упрашивал меня один ефрейтор.
- Я ни с кем не меняюсь, мне это неинтересно.
- Будь человеком, были бы у меня деньги, я бы тебе заплатил.
- Не в деньгах дело, у меня принципы.
- Ты посмотри, в каких я хожу уже целый год, у меня все ноги убиты этими сапогами. В твоих будет куда удобней. Дай хоть померить, вдруг еще размер не подойдет.
- Если дам померить, сапоги уплывут сразу же, знаю я таких, как ты. – Я посмотрел на обувь ефрейтора, и она действительно выглядела ужасно. У него были тяжеленные кирзачи квадратной формы. – Ладно, померь мои.
Солдатик радостно стянул свой правый сапог и натянул на ногу мой сапог, тот сидел как литой.
- Смотри, как сидит, как будто специально для меня создан.
- Хорошо, давай поменяемся.
Радости ефрейтора не было предела, а я одел его сапоги и понял, почему он так радовался, мои прошлые сапоги были божественными по сравнению с этими. Только я пристроил свои сапоги, как ко мне сразу же насчет формы подошли. Был это сержант, но не из тех блатных, которые постоянно тусовались в курилке рядом с нашей казармой, а более спокойный.
- Давай формой поменяемся?
- Зачем тебе, твоя не намного хуже моей смотрится. У меня она вся в смазке, мы же с пушками возились.
- Смазка отстирается быстро, а так у тебя в разы лучше состояние формы.
- Можешь дальше не продолжать, меняться я не буду.
Сержант скрылся на несколько секунд, а потом подошел ко мне вместе с нашим прапорщиком:
- Волощук, пойди парню навстречу. Поменяйся с пареньком формой. Я тебя прошу, я же тебя никогда не притеснял, ничего плохого тебе не делал за этот месяц, хотя мог.
- Блин, вы с этой формой меня уже достали. Хорошо, давай меняться.
Таким образом, несмотря на мой настрой ничего не менять, я в итоге поменялся всем. Но я хотя бы выглядел так же, как и раньше, только в более поношенном варианте одежды. А некоторые наши парни вообще меняли «стекляшки» на «деревяшки», в общем одну разновидность формы, на другую разновидность. В итоге из однородной массы мы постепенно превращались в какой-то сброд, причем торг и обмен не прекращались все утро.